4. Первое знакомство

— Меня зовут Теодор Вебер, – представился невысокий, сухощавый и светловолосый парень с какими-то прозрачными, по-северному блекло-голубыми глазами. – Мне поручено показать вашей группе город и Заводской район. У вас пока времени очень много, а у меня – очень мало. – Он сдержанно улыбнулся, как бы извиняясь за то, что у него мало времени. – Поэтому я покажу вам только главное и скажу только о главном. Остальное сами увидите. Вы здесь не туристы, а жители. Я просто попытаюсь вас сориентировать. Не больше.

Мы стояли еще на дороге, возле биолетов, которые привезли нас с космодрома. Мы – это полсотни ребят, вторая группа, вышедшая из корабля. Первая уехала сегодня утром. За нами биолеты прислали днем. А своих биолетов у нас пока нет. Их еще надо доставать из трюмов, настраивать на местные дороги...

Мы ехали сюда по отличному, широкому и гладкому шоссе, которое почти все время шло лесом. Биолеты настроены здесь на большую скорость, чем на Земле, и мы добрались до города всего за полчаса.

Эта дорога – особая. На Земле очень мало таких дорог. Потому что делать их научились уже тогда, когда все основные нужные Земле магистрали были построены из бетона или пластобетона. И еще потому, что на Земле берегут лес и считают расточительством хоронить его в дорожном полотне. Но кое-где, в джунглях и тайге, которых осталось на Земле не так уж много, новые дороги уже в наше время строили так, как здесь, – с помощью лесодорожных машин.

Многие из нас учились в “Малахите” водить такую машину. Это не очень сложно – она, по существу, автомат. Она идет медленно, идет прямо на поваленный лес, частично плавит его (именно плавит, а не сжигает), частично перемешивает с песком или гравием и оставляет после себя отличное дорожное полотно, которое остывает около суток и потом долго еще сохраняет по краям особый, неповторимый янтарный цвет.

Такому шоссе не страшны ни вода, ни жара, ни холод. Трещины на нем затягиваются сами по себе, ремонта оно не требует и служить должно двум, а то и трем поколениям. И даже пни не надо корчевать перед лесодорожной машиной. Она расплавит или включит их в шоссейное полотно так же спокойно, как и поваленные стволы.

И вот дорога позади, и мы стоим у въезда в город. Собственно, города еще нет. Город когда-то будет. А пока есть один дом. И тот недостроенный. Со временем он станет домом-кольцом. Но сейчас это еще дом-дуга.

В конце двадцатого века такие дома-города начали строить на Крайнем Севере, в тундре. И они быстро оправдали себя и обнаружили такую бездну достоинств, что потом их строили и в пустынях, и на Луне, и на Марсе, и на Венере. Всюду, где природные условия были против человека, кольцевой город-дом оказывался наилучшим вариантом.

– Вы, наверно, знаете, ребята, этот принцип, – произнес Вебер. – Дом-кольцо, город – цветок из семи колец... Так вот, мы сейчас строим центральное. Двадцать этажей. Наверху площадка для вертолетов. Одиннадцатый этаж – прогулочный. Третий и пятнадцатый – бытовые. Всякие там столовые, медпункты, мелкие склады. На третьем этаже – главный врач. Мария Челидзе. Некоторые видели ее сегодня – она увезла с космодрома первую группу. Это у нас единственная привилегия членов Совета – знакомить новичков с хозяйством. Сегодня вечером Челидзе собирает у себя всех новых медиков. Если здесь есть медики – прошу учесть... Ну, далее... Первый этаж здания – основные склады. Второй этаж – бытовая инженерия, конторы... Мой рабочий кабинет – тоже на втором. Я архитектор. Кому надо – милости прошу.

Он обвел взглядом всех нас и улыбнулся. Розите Гальдос он улыбнулся особо.

Видно, она понравилась ему больше остальных.

Ничего не могу с собой сделать – никак не выговаривается у меня “Розита Верхова”. Только – Гальдос. Кажется, Бируту очень огорчает это. Мне не хотелось бы ее огорчать. Но не выговаривается...

– Ну, что еще?.. – сказал Вебер. – Школа сейчас на третьем этаже. Впоследствии она будет в парке, в самом центре кольца. Бытовые этажи, прогулочный и инженерный – сквозные. Когда закончим – можно будет гулять по колечку. И дождиком не замочит. Планировка комнат – свободная. Передвижные перегородки. Из двухкомнатной квартиры за несколько минут сделаете четырехкомнатную. Как видите, готовы семь секций. Пять заселены. Две ждут вас. Изо всех сил жмем на восьмую. Даже без вашей помощи закончили бы ее через полтора месяца. А если еще вы навалитесь!..

Вебер опять улыбнулся всем вместе и Розите – отдельно. Она покраснела. Покраснел и стоящий рядом с ней Женька. Кажется, Вебер заметил это, потому что у него тоже запылали уши. И вдруг я заметил, что уши у него большие, оттопыренные, как у мальчишки. Совсем детские уши.

– Сейчас мы строим медленно, – снова заговорил он. – Не хватает людей, не хватает киберов. Производство киберов у нас еще не налажено. Только ремонтируем. И то с трудом. Когда включитесь вы – будем строить дом сразу с двух сторон. К следующему кораблю кольцо замкнем. А остальные кольца будут соединены с этим и с соседними. Устроим переходы на уровне всех сквозных этажей. Жить будет удобно, ребята! Удобней не придумаешь! Вот вроде все по жилью. Вопросы есть?

– Основной материал стройки? – услыхал я из-за спины голос Майкла Доллинга.

– Вначале был только железобетон. – Вебер поискал глазами спрашивающего. – Этот “старик” еще далеко не исчерпал себя, как вы знаете. Даже на Земле. А у нас – тем более. Потом нашли на севере нефть. Так что теперь из железобетона – только первые десять этажей. Следующие пять – пластобетон. Верхние пять – полимерные кубики. Собственно, полимеры впервые пойдут только на восьмую секцию.

– Ты сам-то когда прилетел? – спросил кто-то.

– С первым отрядом.

– А где жили вначале?

– В корабле. Времянок не строили.

– А обогревалки тут не нужны?

– На этом материке редко бывают морозы. Только что на Плато Ветров. Это на севере. Далеко. Но там мы пока ничего не строим. А от дождя и ветра нас отлично защищали пленочные сферы.

– С энергией как? – Это голос Бруно Монтелло.

– Нормально! – Вебер пожал плечами. – Атомную станцию мы пустили сразу, как прилетели. А на “Рите-два” пришел еще и термоядерный реактор. Так что энергии хватает. Уже три года не пользовались реакторами кораблей. Они в резерве.

– Уран нашли? – спросил я.

– Нет! – Вебер покачал головой. – На северной половине материка уран пока не нашли. А на южной поискать не успели – там появились аборигены. Мы стараемся не вторгаться в их зону. Но мы выколачиваем уран и торий из гранита. На Земле это пока нецелесообразно, а здесь имеет смысл. В общем, ребята, нефти не жжем – не беспокойтесь! В двадцатый век нас еще не отбросило.

– А много ее, нефти? – спросила Изольда Монтелло.

– Мало. Скважин-то много, но добыча мала. Тянут ее – сама не бьет. Ищем нефть все время. Из-за этого и с химией задержка. Но я вижу, вопросы пошли промышленные. А по жилью?

– По жилью все ясно! – Бруно улыбнулся. – Вот как с зоной отдыха?

– Пока ее нет! – ответил Вебер. – Ее надо оборудовать электромагнитной защитой, а мы не успеваем.

– А в море купаться можно?

Это, конечно, вопрос Бируты. Ее, как всегда, волнует море.

– Можно. Иногда мы летаем к морю большими группами. Дорогу к нему еще только строят.

– Отсюда дорогу или от космодрома?

– Конечно, отсюда. Вот достроим дорогу и будем создавать зону отдыха. У моря.

– Вода там теплая?

– Не всегда. Но бывает. Там борются какие-то течения. Со временем мы вмешаемся в эту борьбу. А пока иногда просто подогреваем бухту.

– Почему вообще не построили город у моря? – спросила Бирута.

– Это не южное море. Тут часты холодные, очень сильные ветры. У моря город трудно было бы строить. И неуютно было бы в нем жить. И потом, мы не знаем еще капризов местного моря. Не хотели рисковать. Но мы еще построим город у моря. На западе. Там намечен порт.

Вебер снова улыбнулся. На этот раз – безлично, всем, не отыскивая взглядом Розиту.